Ску-у-у-ука-а-а-а.
Сюэ Ян лежал на скамье, устремив взгляд в потолок. Под не слишком теплую одежду проникал холод с улицы. Этот домишко просто был усеян всевозможными дырами, хоть большую часть он и сумел найти и заделать, ибо только он мог это сделать. Жить с двумя слепыми людьми — не самое удобное времяпровождение однако, пусть к такому и быстро привыкаешь. Сяо Сичень вообще вел себя так, будто и глаза ему не нужны, а забыть, как он их лишился, было нельзя. Самопожертвование на грани глупости, которое изрядно бесило. Пришлось откинуть эти мысли. Про слепоту А-Цин Сюэ Ян ничего не знал, да и не особо хотел. Девчонка переменно его раздражала, хотя никакого вреда (как и пользы) от нее не было. Как ручной зверек.
Уже прошел год, да, кажется с тех пор, как они втроем живут под этой крышей. Каждый раз обещание, что давалось самому себе, таяло во времени, в днях, что они проводили так праздно, как никогда еще. Невольно Сюэ Ян вспоминал свое детство, когда также бедствовал, как это девчонка, только ему повезло меньше — ему не довелось встретить "доброго братца" на пути. Обида все еще жила в груди, хотя не был а такой яркой, острой, как в те далекие года. Сюэ Ян не любил людей.

Сяо Сичень возился на кухне, пытаясь, видимо, порадовать их на праздник Нового года, а девчонка куда-то убежала, но, чует сердце, ненадолго. Сюэ Ян остался дома, мерз, несмотря на то, что в очаге горел огонь. Может, принести дров? Выходит на улицу все же не хотелось. Зима прошла, почти исчезла со двора, уступая место более теплым деньгам, но Сюэ Ян все равно мерз. Он и холод ненавидел, но принимал его как нечто неизбежное; никому не в силах изменить погоду. Вот он и не двигался, стараясь лишний раз не выходить из дома, хотя виду не подавал, что ему это сложно. На рынок с этими двумя периодически все равно стоило ходить. В прошлый раз они оба принесли едва ли  свежие, почти испорченные овощи! Вот как это называется?
Возле скамьи, где лежал заклинатель, валялись дощечки, гвозди, молоток и еще несколько невзрачных вещиц. Изначально юноша думал построить фонарик, поддавшись общему настроению, но почти сразу забросил это дело. В голову пришла мысль, что он никогда этим не занимался, а так стоило ли начинать? Этот праздник был и будет, но Сюэ Ян ощущал себя крайне лишним среди ярких огней. Он больше любил тьму. Помимо прочего во время сбора такой толпы зачастую вылазят реальные лютые мертвецы, если не призраки. Разбираться с ними очень не хотелось, как и с последствиями в виде заклинателей. Сюэ Ян не раз натыкался на таких вот юных идиотов, но всегда уходил сухим из воды. В городе n же заклинателей и видно не было, что было на руку; кто пойдет в город, который расположился в столь отвратительной местности? Здесь все кричало о беде и неправильно фэншуе.

— О Боги.
Сюэ Ян закрыл лицо рукой, услышав топот ножек. Девчонка ходила аккуратно, зачастую даже очень тихо, но в такие моменты, когда она неслась с новыми новостями из города, то бежала так громко, что только глухой ее не услышит! И ведь ни разу не споткнулась, не упала! Сюэ Ян помнил свои подозрения насчет ее слепоты, на ее слишком [умные] глаза, которые смотрели куда угодно в пустоту. Это были жуткие глаза. Девчонка имела несносный, просто отвратительный характер, но в то же время ее мягкие черты лица портили эти белые глазницы, словно у мертвеца.
Хотя было в этом свое очарование.
Сюэ Ян нехотя сел, не имея возможности точно послушать, о чем говорили эти двое на кухне. Он был слишком далеко. С сожалением взглянув на инструменты, юноша затолкал их под скамью, поднялся и пошел в дом. Потянувшись, Сюэ Ян остановился на пороге, слегка склонив голову и облокотился о косяк. Поежился.
— И к чему такой шум? Что, тебе снова продали гнилые овощи?
На кухне, да и в принципе в доме ближе к печи было теплее, поэтому Сюэ Ян слегка расслабился, хотя видеть такое [воодушевление] было слегка не по себе. Чему тут радоваться? Видимо, речь шла о празднике. Определенно об этом гнилом празднике! Сюэ Ян не хотел идти. Он не ощущал всю ту необходимость радости, но, глядя сейчас на Сяи Сиченя и девчонку, не мог сказать и слова против или как-то уйти от разговора.
Как же вы бесите.
— Зачем тебе праздник? — Обратился Сюэ Ян к А-Цин. — Ты все равно ничего не увидешь.

Чужие тайны всегда были лакомыми кусочками на пути сильнейшего хаоса. Кощей всегда узнавал что-то, чтобы перевернуть чью-то жизнь вверх ногами. По этой причине он был прекрасно осведомлен, что информация была своеобразной силой. тем источником, что мог дать шанс все изменить. Кощей использовал эту силу в самых пагубных ее проявлениях. Он был зачастую нетерпелив в своем желании разносить страх по всей стране. В него начали верить, начали бояться и избегать. Или искать, чтобы победить.

Мутная пелена воспоминаний, которые переплелись между друг другом, наконец, отпустили. Кощей отмахнулся от них, разрывая связь, тем самым выходя из глубокого сна, в который погрузился не так давно. Его сокровищница была одним из немногих мест, где он мог спокойно отдохнуть, но эту атмосферу нарушил всего один вторженец, который являлся в его владениях пленником. Волк причинял много хлопот, на которые можно было закрыть глаза. Теперь же он был тем, кто носил немного информации о самом Кощее, что являлось крайне нежелательным и неприятным инцидентом.

Кощей открыл глаза медленно и неохотно, разрывая мертвую темноту сна. Перед глазами появилась его комната, где хранились множество старых вещей и золота. Все это богатство утопало во тьме. Когда Кощей открыл глаза, зеленый огонь зажегся на нескольких факелах. Прозвучал треск древесины. Комната погрузилась в полумрак. Но также перед ним был и Волк, который также открыл глаза, почти сразу впиваясь глазами в лицо своего тюремщика. Это дитя не могло говорить, но Кощей также сохранял молчание. Он неподвижно наблюдал прежде, чем раздался довольно громкий треск, а затем звук разбитого стекла. не стекла, зеркало. Именно это пошло трещинами и было разбито. Этот артефакт давно было пора уничтожить, но Кощей все медлил, заглядывая туда в минуты своей слабости и скуки, чтобы увидеть прошлого себя и свои же слабости.

Теперь пол был усеян осколками зеркала, а в них отражался зеленый свет от огня, бликуя и создавая море из бликов. Кощей тихо вздохнул, а затем лениво поднял руку, опершись локтем о подлокотник, а ладонью подперев лицо. Он не выглядел злым, скорее зловеще-тихим.

— Было весело? — Без каких либо эмоций поинтересовался маг, не сводя свой взгляд от единственного живого существа в этой комнате.

В висках застучало что-то, похожее на головную боль, заставляя поморщится. Волк выглядел напуганным, шокированным, но отнюдь не сошедшим с ума от такого путешествия. Определенного его дух был крайне невосприимчив к темной магии.

— Видимо, поговорка: “тише воды, ниже травы”, — тебе явно не знакома, — Кощей вдруг слегка улыбнулся, но выглядела эта улыбка скорее как оскал. — Подойди.

Последнее слово было озвучено скорее как приказ. чем слово, но Кощей ждал. Он мог бы просто притянуть к себе Волка, но не стал этого делать. Все равно теперь из этой комнаты он не убежит так просто, как попал сюда ранее. Как это произошло еще предстояло выяснить, но стоит преподать этому любопытному зверю, что не везде и всюду стоит совать свой нос.

«Не суй руку в клетку с тигром» - простое правило понятное каждому здравомыслящему человеку. Для людей, обремененных интеллектом ставят и таблички с призывом не совать конечности к диким и опасным зверям. Так, уж вышло, что для сотрудников медблока Овервотч, Гендзи стал тем самым тигром, подходить к которому осмеливалась лишь Ангела Циглер. Другие же, предпочитали обходить киборга стороной и сводить все взаимодействие к минимуму. Хмурый взгляд вкупе с впечатляющими боевыми навыками и тяжелым психическим состоянием, работали лучше всяких табличек.
И Шимаду, вполне устраивало подобное положение дел. Он не собирался заводить новых знакомств, особенно с осознанием, что как для организации в целом, так и для её сотрудников, он был не более, чем оружием. Смертоносным убийцей, чьей задачей будет отнюдь не спасение котиков или перевод старушек через дорогу.
Исключение – Доктор Циглер. Мужчина испытывал к ней необъяснимое доверие, оттого именно с ней он решался на краткие разговоры. С остальными же, он перекидывался фразами или вовсе ограничивался одним словом, если уж приходилось вести диалог с кем-то из сотрудников.
Однако, рано или поздно, но все меняется и в числе доверенных лиц появился еще один человек, которого Гендзи станет подпускать, чуть ближе, в отличии от других людей.

Откровенно говоря, первое время, Лена Окстон лишь раздражала Шимаду. Привыкший к тишине и спокойствию мужчина, то и дело хмурился от любой активности девушки, особенно в свою сторону. Ведь несмотря на весь свой вид, который так и кричал: «Не приближайся ко мне, если хочешь жить», Лена как будто бы не обращала на это внимание, то и дело пытаясь завести разговор с жутковатым киборгом.
Возможно эта напористость, вкупе с тем, что в каком-то смысле они находились в схожем положении в организации, позволили мужчине, чуть изменить свое отношение к Окстон.
Сперва он перестал раздражаться от её попыток завести разговор. Затем и вовсе стал отвечать, пусть и короткими фразами. Да и не знал он, о чем говорить. Что мог сказать киборг?
- Эй, меня зовут Гендзи! Собственный брат изничтожил моё тело в мясо с помощью драконов и бросил умирать. Я корчился от боли на протяжении мучительных часов моля о смерти. А затем меня спасли. Но спасли так, что в течении нескольких месяцев я страдал от боли и агонии в попытках двинуть пальцем! А как прошел твой вторник?
Бред же…

Посему, Шимада предпочитал не распространяться о себе и своем прошлом. Ему просто не повезло. И теперь он здесь. И он такой. Вот, что киборг ответит, если вдруг речь зайдет о его прошлом. Об ином знать ей и не стоило.
Сегодняшний день не предвещал чего-то особенного. Обычная тренировка, фактически дружеская дуэль вовремя, которой и Лена и Гендзи будут испытывать свои пределы. Он – импланты, она – хроноускоритель.
На приветствие, киборг ответил молчаливым кивком. Однако, на вопрос, он все же поспешил ответить:
- Недолго. Сам пришел недавно, - скрестив руки на груди произнес японец. Тон его голоса не отдавал привычными нотками холодной стали, а скорее полной безэмоциональностью и незаинтересованностью в происходящем.
Однако, это не помешало девушке в очередной раз попытаться завести разговор. На этот раз о трюкачествах одного из пилотов организации.
Сам рассказ Лены, мужчина слушал вполуха. Он мало, что понимал в авиации и еще меньше интересовался ею. Единственное отношение к самолетам, которое он имел – игровые автоматы. В том самом, знаменитом зале в Ханамуре. Юный Шимада не раз брал рекорды в различных авиасимуляторах, заставляя местных завсегдатаев одновременно ликовать и завидовать его геймерскому мастерству.
Вот только подобные истории, едва ли впишутся для общения с Окстон. Бывший пилот, в лучшем случае, с улыбкой отреагирует на "подвиги" Гендзи. Все-таки, сравнивать игры с реальной жизнью было бы сущей глупостью. Да и Шимада уже давным-давно не был тем юнцом, для которого подобные свершения были бы настоящим достижением, которым можно было с гордостью похвастаться перед сверстниками.

К сожалению, полная незаинтересованность Шимады сыграла злую шутку не только с ним, но и с несколькими сотрудниками, что заканчивали свою работу на полигоне. Он никак не отреагировал на задорное предложение Лены, ответив лишь кратким:
- Хорошо.
Хватило мгновения, чтобы понять свою ошибку. Но уже было слишком поздно. Раздался сигнал, столь знакомый Шимаде, а вместе с ним зашевелились и многочисленные роботы полигона.
- Ксо… - сорвалось с губ японца.
Реагировать приходилось быстро. Поскольку боты не были запрограммированы на конкретную цель, а посему атаковали все в пределах своей видимости. А в поле зрения машин были не только будущие агенты, но и простые работяги, которые смыслили в военном деле ровно столько, сколько Шимада в вышеупомянутой авиации.

Одним рывком, Гендзи скакнул вперед, на ходу извлекая меч из ножен. Перекатившись к двум сотрудникам, он резко взмахнул лезвием, отражая плазменный снаряд в одну из машин. Выстрел пробил робота насквозь и тот с грохотом повалился на пол, привлекая шумом и других ботов, что тут же направились в сторону Шимады. Полуобернувшись к работникам, киборг кратко приказал:
- Скройтесь, быстро!
Говорить дважды не пришлось и сотрудники поспешили спрятаться за одной из импровизированных декораций полигона.
- «Представляю, что сейчас с Хьюго. Поди красный как рак», - усмехнулся про себя киборг.
Распрямившись и взмахнув круговым движением меча, мужчина поспешил сблизиться с Трейсер, на ходу уничтожая попадающихся под руку роботов.
Один из ботов, оказался слишком близко и чуть не всадил в упор пулеметную очередь. Но киберниндзя, был намного быстрее и его рефлексы работали без осечек. Взмахнув наотмашь, мужчина обрубил орудие робота, а затем, свободной рукой, схватил его за обрубок и метнул машину в своего же стального соратника.
Все же у кибернетического тела были свои плюсы. И было бы глупо отрицать их…
Прыжок и вот мужчина оказывается на голове одного из роботов. Укол и машина валится наземь, а Шимада перекатывается вперед, останавливаясь рядом с Окстон и занимая боевую позицию:
- Нас точно ждёт штраф, - не без иронии киборг, обращается к напарнице, но тут же добавляет, - Нам нужно вывести людей отсюда. Желательно, как можно быстрее.
Вот только как это сделать? Полигон полон роботов, а сотрудники разбросаны по всей площадке. Как же обойтись без жертв?

Чем быстрее бежать, тем больше вероятность оставаться на месте. Цири знала это, наверно, лучше всех. Она устала. До ужаса, вот просто ужасненько устала убегать. От Дикой Охоты, Эредина, Красных всадников. От прошлого. От Предназначения. От самой себя, в конечном итоге. Хотелось остановиться. Замедлить свой бесконечный побег в никуда из ниоткуда. Она была "никем", как когда-то, кажется, целую вечность назад, сказал ей предводитель Охоты. Ничто, которое так хочется получить всем, кто хоть что-то смыслит во всех этих премудростях Гена Старшей крови. "Изумительная" звучало гораздо приятнее. Если не вспоминать, кто и при каких обстоятельствах говорил ей это. Цири недовольно поморщилась. Она была сердита. И расстроена. Геральт и Йеннифер не имели права так поступать с ней. Не имели права тащить в ее дом этого... даже не человека. Бывшая княжна не могла дать точного определения тому, кто перевернул всю ее жизнь. Причину всех ее бед. Того, по чьей вине погибла мама. Того, кто не побоялся развязать войну. Ради чего? Стоило ли это всех его усилий? И ведь ни ведьмак, ни чародейка не спросили у ее мнения. Не посоветовались. Хоть и говорили, что это для ее же блага. Что именно он поможет справится с ее силой. На это Цири лишь совсем не по-княжески сплюнула. У всего есть своя цена. Об этом ведьмачка тоже знала слишком хорошо. А то, что может потребовать кошмар-из-прошлого, может оказаться непосильной ношей для них всех. Однажды они уже ошиблись. Однажды она уже готова была потерять все. И больше не хотела подобных жертв. Цири была против. Цири злилась. Цири хотела ответов.
Она не знала, сколько уже просидела во внутреннем дворе Каэр Морхена, разглядывая стены крепости. Здесь был ее дом. Не дворец в Цинтре, не Скеллиге, не будт он трижды неладен Нильфгаард. Именно тут, в этих стенах, ведьмачка ощущала себя по-настоящему в родных стенах. Пусть и провела в Каэр Морхене не так много времени. Это было не важно. Дом ведь там, где сердце. Там, где живут дорогие тебе люди. Там, куда хочется возвращаться. И уж об этом Цири тоже знала едва ли не лучше всех. И в ее доме не место Вильгефорцу.
Найти его было достаточно трудно. Но уж точно не для нее. Вот только решиться, отпереть дверь и посмотреть в лицо своему прошлому, оказалось гораздо труднее, чем Цири думала. Она до последнего не хотела верить в то, что Вильгефорц каким-то чудом оказался жив. Впрочем, и не сильно удивилась. В конце концов, Геральт и Йеннифер тоже избежали смерти. Но это - они, ее почти-родители, а Вильгефорц - чужой. Враг. Кошмар, преследующий ее до сих пор, как бы она ни пыталась забыть его. И Цири не знала, на что она злилась больше - на все те ужасные вещи, которые совершил чародей ради своей цели, или на то, что всем им, в конечном итоге, была нужна не она сама. А этот чертов ген. Даже Авалакху, который так неожиданно и невовремя пропал. И Цири подозревала, чувствовала, что ей чего-то не договаривают. Но об этом она подумает чуть позже. Сейчас перед ней стояла другая задача. Или проблема. И ее нудно было решить.
Дверь оказалась не заперта. Ни на ключ, ни какими-то магическими замками - их бы Цири смогла распознать, хоть и была не совсем типичной чародейкой. В комнате, где она оказалась, царил сумрак. Цири повела плечами, отгоняя подкрадывающийся к ней холод. Она убеждала себя, что он - всего лишь человек. Такой же, как и все они. И что он не причинит ей вреда. Хотя, с их последней встречи, Цири выросла. И многому научилась. И, как и прежде, была готова постоять за себя. Вопрос оставался лишь в том, чего же она хочет больше? И хочет ли чего-то в принципе? Цири замерла посреди комнаты, тонкая, гордая, звенящая от внутреннего напряжения. Посмотрит и уйдет, - так она решила. И чуть заметно усмехнулась - снова пришла к нему. Снова сама и добровольно.

Сделка была прихотью, не более. Нельзя было что-то отдать, не получив взамен нечто равноценное. Василиса была такой, на что не жалко было обменять чудесное волшебное яблоко. Всего одно из его сада, а получить взамен целую одну жизнь. Святую, непорочную душу. Мало девиц на свете водилось, что могли похвастаться таким чистосердечием, как Василиса. Прекрасная дева, что заперта у Баби-Яги из нечистой злой жадности не показывать миру такую красоту. Эту жадность со старой каргой Кощей разделял, от того и не мог так просто отобрать девицу, да и не было такой возможности. Яга знала приему Кощея не хуже него самого, отчего и спрятала Василису очень хорошо. Надежно.

Женится. Сколько на своем веку Кощей перепробовал этих жен? Он не мучил, не убивал их, как думали многие благородные юнцы. Все жены по-своему одинаковы, а у Кощея они чахли и увядали. Мало кому приходилось по душе царство Кощеево. Различным тварям, которые были по духу к царю ближе, могли прижиться на этих гнилых землях, но не юные создания, выросшие в свете солнца на свободных просторах государства Русь. А Кощею хотелось, чтобы рядом была такая душа, чтобы жить было не скучно.

В бессмертии самым главным врагом, самым действующим ядом была скука. Насколько бы велик или жалок ты ни был — скука поглотит и разъест тебя. Обычные славные люди, проживающие свой век, как огонек свечи, едва ли могли это понять. Им было знакомо это чувство, но они не встречались с ней лицом к лицу на протяжении нескольких веков… Порой Кощей оставался один специально и погружался в свою меланхолию, а порой укладывался на неудобную железную кровать, больше напоминающую гроб, и закрывал веки, не в силах проснуться очень-очень долго.

Это были слабые попытки спасения.

Кража и женитьба на красавицах — также была своеобразным способом украсить свой досуг. Дела царства никуда не исчезали, но их было до омерзения мало, они были ничтожны. Войн не было, агрессию со стороны славных богатырей или добрых молодцев можно было встретить редко. Кощей часто проигрывал, но и не особо сильно рвался к победе, если речь заходила об очередной девице или жалком украшении, магическом артефакте. У него всего этого было много. Он был богат, но в то же время беден.

И в этот раз Иван привез ему очередное развлечение на ближайшие полвека. Василиса осталась, нарядилась без ропота и истерик в свое платье свадебное и вышла в зал.Молчаливая, тихая, скромная. Словно тень. Дунешь, и сметет ее вовсе. Что ж, пусть будет и так. Кощей принял облик старика, чтобы вызвать хоть какое-то омерзение, отторжение со стороны юной девы, но не промелькнули подобные эмоции на лице Василисы. Она оставалась спокойной.

На пиру пили, шумели и праздновали очередную свадьбу. Клятва, что повязана была самой матерью землей. Единственное, что оставалось едино у обоих народов — нелюдей и людей — обряды свадеб и похорон. Кощей никогда не думал о своей смерти. Точнее так: он знал, что если подобное произойдет и его погибель обнаружится, то прах останется после него, что не сможет принять земля. Горечи от этого осознания царь давно уже потерял…

Обряд совершен,  и не думали о плохом. А когда закричали горько, Кощей встал, беря Василису за руку. Мгновение всего, а перед ним уже стоял большой Серый Волк с горящими глазами. Оборотень. Шаг назад. Кощей понял, что удивлен. Многие закричали от шока, кричали от гнева и непонимания, а сам Кощей оставался безмолвен. Он лишь упал обратно на трон позади себя. Волк уже и был такой, ринувшись к двери.

— Ловите его.

Нет уж.

Кощей резко поднялся, приходя в себя, а сердце, которое казалось бы уже давно вырвано из груди, колыхнулась. Пустота на месте сердце сжалась. Что это было? Нечему там сжиматься. Это был не страх. Не сомнения. Двери перед самым носом волка захлопнулись, а Кощей поднял руку, призывая чары. В своем доме он был хозяином, и не было среди всех здесь присутствующих сильнее его. Он призвал цепи из-под земли. Пол с треском развергся, а цепи сковали Волка.

— Так-так-так… — тихо шептал Кощей. — Вон.

Праздник закончился также неожиданно, что и начался. Монстры, нежить — все поспешили прочь, а остался только дряхлый старик и Волк в зале посреди перевернутых столов и лавок, пролитого вина.

— Что же ты, Волчок, без приглашения пришел. Занял почетное место невесты

Устало прислонившись к кирпичной кладке, стеснительно показавшейся в ходе недавних боевых действий, Ви прикрывает глаза, изнеможённо оседая на корточки. Накрывшая закуток тишина шумит задержавшимся эхом закончившейся битвы. Сердце лупит по рёбрам, не думая успокаиваться, виски трещат несущимся в панике кровотоком. Сделав глубокий вздох, наёмник пытается размотать плотный клубок событий (а меж тем, прошла только половина дня!), чтобы припомнить, по какой причине изначально вышел сегодня из дома.
Кажется, у Нибблса закончился корм?..

И ответственный хозяин прыгнул на байк, полученный на вырост от покойного Уэллса, на ходу соображая, где добыть сей ценный ресурс. Потому как желания вновь рисковать пусть и уже дырявой, но всё ещё не имеющей надежного запасного варианта башкой под пулями, ползая по защищённому складу Арасаки, не было никакого. Погружённого в тяжкие размышления наёмника отвлекло сообщение от диспетчера полиции - где-то совсем рядом бесчинствовал Мальстрём. Подсчитав примерно, что выручки за головы безмозглых любителей имплантов вполне хватит и на кошачий корм, и добросовестному хозяину на пропитание, да ещё можно будет прикупить что-нибудь из шмотья, Ви притормозил, осторожно прислоняя мотоцикл к хрупкому металлическому забору, закатал рукава кожанки и, обнажая клинки, почти с детской радостью побежал раздавать - и немного получать - пиздюли.

Через некоторое время он, выпустивший пар, перепачканный чужой, а где-то и своей кровью, присел на тротуар, поднося к пузырившимся кровью губам лечебный ингалятор. Картинка перед глазами только-только остановилась после последнего укола "отскоком". С характерным звуком собрав слюну со стойким металлическим привкусом, Ви сплюнул на асфальт, наблюдая за тем, как причудливое пятно растеклось заревом крохотной кометы. Только наёмник задумался о том, как далеко отошёл от места, где бросил байк, как притихшее пространство взвыло трелью мобильного звонка.

Где-то опять же соблазнительно рядом Мальстрём творил очередную дичь, на этот раз заинтересовавшую уже Реджину из-за возможной связи с киберпсихами. Приценившись к тому, сколько времени займёт ещё один махач, Ви уговорил себя на следующую разборку с малоприятной бандой кибердебилов, не подозревая, что сей пиздец добьётся даже реакции у рассыпающейся на пиксели энграммы Сильверхенда. Быстренькое - по наивным соображениям наёмника - дельце обернулось смертоносной гонкой вокруг залитого жертвенной кровью подобия алтаря, а слетевшая с катушек кибержрица так и норовила прожарить сунувшегося не туда проходимца до хрустящей корочки. Мизерный остаток сил после нелетальной нейтрализации нетраннерши уходит на то, чтобы добраться до стены в поисках опоры.

Но стоит только Ви осесть, на мгновения замирая потратившей заряд игрушкой, прикрыть повержено глаза, как внешний мир напоминает о себе подзаебавшим рингтоном. Не глядя на имя абонента, наёмник принимает вызов, ошибочно предполагая, что то звонит Реджина, получившая все необходимые данные о киберпсихопатке.

— Ви?.. - голос Керра, шероховатый, точно кошачий язык, прогревающий пространство, как скопление парниковых газов над большими городами, юноша узнал бы из тысячи. Но это внезапно блеснувшее ослепительно умозаключение тут же сносит волна гитарного гама из трубки, не дав Ви возможности задуматься о том, что бы это могло значить. - Да? - как можно безмятежнее протягивает в ответ наёмник.

Тактичное уточнение касательно пРоБлЕмЫ выбивает из Ви беззлобный смешок. Ведь прямо сейчас он сидит на задворках Уотсона, перемазанный кровью, усталый, пару раз нехило получив током, смотрит на безобразную композицию из мёртвых тел. Но обесценивать чужие проблемы в 2077 году - моветон. - Я в Нортсайде, - запрокидывая голову к серому полотну неба, проклёвывающемуся между крон бетонных джунглей, сообщает наёмник. Ему бы для начала добраться до квартиры, принять душ, попутно безрезультатно застирывая грязную одежду, перекусить бы, выругавшись, вспомнить про корм для кота... - Будут минут через тридцать, - странно улыбнувшись, обещает Ви. Просидев на месте блаженные пару минут - только для того, чтобы сковавшее мышцы оцепенелое напряжение наконец ушло, юноша, покачнувшись, поднимается на ноги.

Вызвать одно из имеющихся в арсенале транспортных средств не удаётся. Автопилот сбоит, неверно распознавая сигналы GPS, и калибурн, хелла и даже мотоцикл ровным рядом толпятся на автостраде над головой Ви. Изрыгая ряд бессвязных ругательств через плотно сомкнутые зубы, хозяин несообразительных машин выходит из себя, от злости пнув ни в чем не повинное дорожное ограждение. Отмеренные полчаса езды до Керра нарочито громко тикают в голове раздражённого наёмника. Остужая пыл Ви, до Нортсайда неохотно добирается дождь, обронив поначалу мелкую морось, но раскатами грома угрожая разойтись до ливня. Из мрачных уговоров усталого организма на подъем к застопорившимся машинам его окликает короткий взвизг полицейской сирены. Мотнув головой в сторону источника звука, Ви находит не совсем стандартное решение своей проблемы.

Вместо радио пустоту салона заполняет непрерывная череда сообщений на полицейской волне, ведь Найт-Сити - это город, в котором каждое мгновение происходит какое-либо правонарушение, порой собирающее комбо из прописанных в конституции законов. Новое объявление цепляет чуткий слух наёмника. - Угон служебного автомобиля. Подозреваемый одет в синюю куртку, - напряженно скосив взгляд вниз, Ви долгие пару минут пытается определить, можно ли назвать наброшенную перед выходом кожанку синей - или скорее черной? - но выдохнувшись от эстетических дилемм, просто вылезает бампером на тротуар и, наставив пистолет на случайного прохожего, вынуждает его махнуться верхней одеждой.

В целом, до виллы Евродина наёмник добирается без приключений. Полицейский автомобиль непринужденно проскальзывает в гостеприимно распахнутые ворота. К тому моменту, как Ви выбирается на улицу, опадающее жесткими каплями небо остервенело барабанит по всему, до чего дотягивается. Короткой перебежкой наёмник оказывается внутри дома, изящно вписавшись в силуэт незапертой двери.

- Керр? - угрожающе замолкнувшее пространство нагнетает обстановку. Бардак, отмеченный ещё при первом визите на виллу, за время отсутствия Ви будто бы эволюционировал и разросся, раковой опухолью поглощая дом. Не удосужившийся уточнить, что именно за проблема образовалась у рокера, наёмник теперь нервно кусает губы. Евродин говорил что-то про убийство, но в весьма шутливой форме, так что Ви и не думал, что дела в самом деле обстоят настолько серьёзно. Теперь же напряженный взгляд силится разглядеть среди усилившегося погрома признаки возможной борьбы. Уровень стресса, усмирённый размеренной поездкой до резиденции Евродина, вновь набирает обороты.

- Бу-у-у!.. - закалённое всем пиздецом тело реагирует в разы быстрее мозга. Ви выхватывает "либерти", наставляя ладонь на звук, и, не раздумывая, спускает курок. Нездоровый тремор спасает затаившегося наркомана от пули, злобно вонзившейся в стену. Даже узнав в перекошенной недоумением роже Генри, того самого, что додумался заявиться к своей бывшей на бетономешалке и неплохо так поднасрать ей в первую после стольких лет встречу, Ви не опускает пистолет, крепко сжав челюсти.

- Где... - но не дав ему договорить, на звук выстрела показывается разыскиваемый хозяин дома. Черты лица напряженного наёмника заметно смягчаются, когда пропажа оказывается жива и вроде бы вполне себе здорова. - Добрый день, - повторно сканируя Керри взглядом, здоровается приглашённый гость. - Надеюсь, я здесь не для того, чтобы приготовить тебе завтрак, соня? - по помятому виду Евродина определив, что встал с кровати тот недавно, саркастично интересуется юноша.